Талисман. Волшебные вещи I - Татьяна Латукова

Удачи, милый!

Способ борьбы за своё счастье Герцог выбрал, прямо сказать… неадекватный. Он начал войну. Тупо стоял, стоял у границ тирании, а потом вот так колечком помахал перед моим носом – и решился. Милый, а тебе сердечко не подсказывает, что нехорошо бомбить родину невесты? Насчёт сердечка неизвестно, а вот в учебниках истории примеров схожих оказывается предостаточно. В некоторых учебниках даже утверждается, что раньше невесты позитивно относились к сносу родного очага, поскольку сидели по шестнадцать лет в башнях ради сохранения девственности. Многим удавалось эту ценность сохранить. Но даже если и нет, разгром этой самой башни вызывал в их сердцах ликование.

Мой пансион на башню никак не тянет, но пряника это не заботит. Приказ прозвучал, и военная машина начала набирать обороты. Прорвавшиеся сквозь противовоздушную оборону герцогства бомбардировщики тирании пролетели над замком через восемь часов, но замок и окрестности нападению не подверглись. Бомбёжка снёсла с карты герцогства большую сортировочную станцию и железную дорогу, соединявшую два крупных района.

Си-си-ми красочно и во всех подробностях показало кучку сложенных тел возле вздыбленных рельс и исковерканных вагонов. Тирана заклеймили как бесчеловечного монстра, завтракающего младенцами. Про то, что Герцог первым нанёс абсолютно бессмысленный удар по двум прибрежным городам, в военном смысле ничего не значащим, си-си-ми политкорректно умолчало. Хорошо, что население городов было готово к такой подлянке, и так хочется надеяться, что никто из боевых енотов не пострадал. Они такие славные ребята…

Мои извилины в этом контрастном душе для мозгов точно заплетёт не то, что узорчиком, а целым ковром из макраме.

Самое классное в герцогстве – это кровать самого Герцога. Особенно, когда его самого в ней нет. Так приятно поваляться во всех этих плюшевых подушечках. И я валяюсь день за днем, балуя себя бездельем и гоняя интернет. В наводнении собственных творческих идей я обычно не успеваю отслеживать, что делают другие. И теперь навёрстываю упущенное, просматривая балеты, постановки, шоу со всего мира.

Герцог, глазурный ты мой коржик, а посмотри, какую я прелесть отрыла. Это же старинная запись одной из первых постановок о двух запутавшихся детях. Посмотри, какой накал чувств, какая страсть. Ты занят? Война? Конечно, сладкий мой, я понимаю.

Ты прорвал первую линию обороны тирании. Удушить тебя, что ли, во сне?

Герцог, чёрственькая ты моя плюшка, хочешь удивиться? Я выкопала старую постановку сказки о роковой красотке. Такая миленькая заморочка. Красотку убивают, а она ножками так прикольно дрыгает. Смешно, правда? Ты устал? Ложись, поспи, милый. Вот так, давай, я подоткну тебе одеялко. И поцелую. Конечно. Приятных снов.

Тиран удерживает вторую линию обороны. Непонятно как, но держит. Умный и хитрый план старого чокнутого генерала, помешанного на сражениях, не сработал. Жаль, но для генерала это стало вроде как вызовом, и он придумал отличный способ развить первую идею в ином ключе.

Почему я не уточнила у Шута, как именно одна из его розочек готовила тот чудесный аконитовый чай? Мне бы рецептик пригодился. Угостить старую калошу такой вкусняшкой.

Герцог, красивый ты мой сухарик в сахаре, я просто в отпаде! Я нашла тот самый спектакль того самого великого танцовщика. Такое разочарование! Да он же просто вафель какой-то! Ты тоже расстроен? Давай, я обниму тебя. Утешься, милый, забудь про невзгоды.

Собор заявил, что ты женишься на мне только через их трупы. Удачная мысль, милый: и от собора избавимся, и поженимся спокойно. Ты не готов идти по трупам? А как бомбить чужую территорию, так это тебя трупы не смущают?

Ты потерпел первое поражение. План старой калоши не удалось реализовать. Тиран зашёл сбоку твоих армий и вместо прямого, компактного, чётко организованного наступательного фронта ты получил длинную, изломанную и хаотичную линию обороны. Но через пару дней ты перегруппируешься и отрежешь от тирании большой прибрежный ломоть.

Герцог, вкусненький ты мой пирожок, а не поиграть ли нам в затерянный остров? Как будто мы на необитаемой земле? Только ты и я? Иди, обними свою глупенькую и голенькую пятницу. Я знаю, что сегодня только понедельник. Но у нас ведь есть пара дней до пятницы?

Герцог, это ты, сувенирчик мой питательный? Ты поразишься, до чего дошёл тот самый режиссёр в своём отрицании мира!

О, нет… Бравые ребята пришли. Охрана дворца. Один охранник в синей форме. Другой в красной. Прабабушка Герцога, видимо, отчаянно скучала в этих хоромах. И развлекала себя, как могла. Создавая вот такие вот образы лакричных человечков.

Чёрт… Лакричные человечки без особых церемоний стаскивают меня с кровати. Я не сопротивляюсь, гадая, что происходит. Обе руки оказываются за спиной, и нечто холодное охватывает оба запястья, соединяя их вместе. Наручники?

Тут, Шут, всех твоих пушистых зверей не хватит.

Меня всё теми же наручниками приковывают к трубе батареи в помещении вроде заброшенной кладовки. Несколько пустых полок вдоль одной стены явно предназначались для склада какой-нибудь доморощенной консервации. И та самая прабабушка вела учет банок, строго посматривая сквозь пенсне на лакричных человечков. Почему у меня с герцогством всё время какие-то кондитерские ассоциации?

Окошко есть, но оно высоко и изначально было предназначено не для любования видами, а для пропихивания ведра со смолой или ствола мушкеты. Вероятно, я где-то с северной стороны замка. Солнечных лучей в окошко не пробивается. Пол из каменных плит кажется холодным, но, помаявшись какое-то время, я всё-таки сажусь на колени, одним плечом упираясь в стену. Рука в металлическом браслете, соединенная с холодной горизонтальной трубой, остаётся в подвешенном вверх состоянии и быстро затекает. Приходится то вставать, то садиться. Отличная тренировка, однако.

Солнышко, нет, тебе нельзя сюда. Иди, играй в свою куклу. Не бойся, со мной ничего плохого не случится. Я умру? Наверное. Но тогда я превращусь в ангела и буду целовать тебя в лобик, когда ты засыпаешь. Ты собиралась на прогулку? На площадь к фонтану, где бронзовая девочка сидит на бортике у воды. Там выступают смешные арлекины. Солнышко, а хочешь подарок? Иди, возьми в спальне мою красную шляпку. Рядом с кроватью новая круглая коробка. А внутри шляпка. Яркая такая, с большими полями. И с вуалью. Она тебе очень пойдет. Да-да, я тебе её дарю. Насовсем. Бери обновку и беги, гуляй. Повеселись, малышка, поиграй у фонтана подольше.

В свете текущих знаний о будущем даже не знаю, что тебе пожелать. Пусть твой безумный мир останется таким же безмятежным.

А вот мой мир приехал в очень странную точку. Окошко темнеет, и часики явно отсчитывают уже конец дня. Про меня что, все забыли? Я пить хочу. И писать. Как насчёт выполнения разных там конвенций, предполагающих гуманное отношение к пленникам? И к пленницам в особенности. Нет? Не дождусь? Ну и чёрт с вами.

Доброе утро, несчастная жертва герцогского произвола. Не выспалась? Было бы странно, если бы тебе это удалось. Горло пересохло? Меньше надо было лужу делать. Руку браслетом стёрла? Ерунда, вытерпишь. Всего через пару столетий труба проржавеет и рассыплется в труху под тяжестью повисшего на ней скелетика. Мои истлевшие косточки сложатся аккуратной кучкой, и спустя ещё эн столетий порадуют каких-нибудь археологов. Косточки аккуратно пронумеруют и будут показывать в музее с какой-нибудь надписью вроде «загадочная леди из тех таинственных камней». Я прославлюсь на весь мир. Снова.

Шутки шутками, а хреново мне уже не по-детски. Сколько времени-то прошло?

Говорят, какие-то древние воины в схожих случаях отгрызали себе конечности и делали ноги. Хоть и калеками, зато живыми. Синеглазка, наверное, смогла бы. Ей ничего не стоит тяпнуть себя до крови и отъеденных лоскутов кожи. Попробовать, что ли? О-ой, нет. Придётся подохнуть в целости.

Ну, наконец-то! Ко мне гости. Точнее, конечно, хозяева. И кладовки, и положения.

Герцог, дорогой мой, что ты за затейник. Спаси уже скорей свою несчастную пленницу. Она истомилась в страшном застенке. Спаси меня и получи достойную награду, о, мой герой!

Теперь чуть повести плечом, встряхнуться и выгнуться, вроде как в полупоклоне. Интересно, я достаточно естественно улыбаюсь, будто ничего не понимаю? Может, всё ещё не так плохо, как я уже решила? Может, Герцог отвлечётся ненадолго на мои прелести, а я пока подумаю, что делать?

А это ещё кто? Гляди-ка, сморчки пожаловали. Четыре штуки. И все в цветных платьях.

Я всё поняла. Прабабушка Герцога не была затейницей. Она тупо спятила жить в таком окружении. Здесь у всех женщин стабильно едет крыша.